Ванька-женилка

Жили-были старик со старухой. И было у них три сына. Один умный, второй спортивный, а третий… любил жениться.

Теоретически все должно было быть у них хорошо, но на практике выходило как-то не очень. Дело в том, что старик, старуха, этот самый третий сын и его малолетний отпрыск ютились в комнате в коммунальной квартире. Хорошо, что хоть без невестки. Или плохо? При таких обстоятельствах, честное слово, уж не знаешь, что и сказать. Так или иначе, а третий (младший) сын волею судьбы оказался отцом-одиночкой. Кстати, столь бедственному коммунальному положению семьи он сам же и был причиной. Ведь в свое время жилищный вопрос не стоял здесь настолько остро. Впрочем, обо всем по порядку.

Новую трехкомнатную квартиру семья Петровых (пусть будут Петровыми, не в фамилии, как вы понимаете, здесь дело) получила, когда старший из двух сыновей-погодков еще только собирались пойти в школу. Уже здесь, как принято говорить, в улучшенных жилищных условиях родился их младшенький. Назовем его Ваней. Пусть будет Ваней. Не беспокойтесь, имя на сюжет тоже никак не повлияет. Обещаю.

Впятером в трех комнатах. Не густо, конечно. Однако не сказать, чтобы и бедственно. Особенно тогда, в советские времена. В общем, жили не тужили. Дети росли и умнели. Ну, может, кроме младшенького. Хотя, нет, он тоже, конечно, умнел. Но как-то по-своему. Старший брат клеил модели самолетов, средний увлекался биатлоном, а младший – одноклассницами (в смысле, и увлекался, и клеил одновременно, а то и по несколько штук за раз).

– Что ж, в принципе, ничего плохого в том нет, – скажете вы, имея в виду любвеобильность младшенького.

А я и не возражаю. История-то, собственно говоря, не трагичная. Я бы сказал, занимательная, не более того. Продолжим?

Время шло. Окончив школу, старший брат отправился поступать в Московский авиационный институт. Поступил, отучился и уехал работать куда-то в Поволжье. Средний брат к родным пенатам тоже не вернулся. В Питере он окончил институт физкультуры. Да так на берегах Невы и осел.

Остались Петровы с младшим сыном. Пришло и ему время закончить школу. Да только не стал он искать счастья на чужой стороне, а поступил в местный пединститут. А после его окончания решил жениться. Ну что ж, дело молодое. И девушка оказалась из богатой семьи, добрая, умная. Впрочем, бюст пятого номера тоже, конечно, сыграл свою роль. В общем, все как-то сразу сладилось.

А свадебный подарок старики Петровы молодым припасли замечательный – квартиру. Чтобы не ударить в грязь лицом перед зажиточной родней невестки. Схема сохранения чистоты семейного лица технологически выглядела весьма незамысловато: Петровы продали свою «трешку», а на вырученные средства, доложив, правда, все сэкономленное на черный день, купили сыну однокомнатную квартиру, а себе двухкомнатную. Что тут сказать? Молодцы! Как говорится, мирком да ладком сыграли свадебку.

Ладка хватило ровно на полтора года. К этому времени невестка успела родить Ване дочь. Сам по себе факт отрадный, если бы не перспектива раздела имущества. Собственно говоря, делить однокомнатную квартиру на три части не представлялось никакой возможности. Поэтому Ване пришлось покинуть едва насиженные позиции.

– Я выплачу тебе твою долю, – пообещала на прощанье жена, но слова своего не сдержала.

Минус квартира, плюс алименты. А Ваня вернулся к родителям. Как нетрудно подсчитать, в двухкомнатной квартире их было трое. Как говорится, жить можно.

– Ты уж, сыночек, второй раз не промахнись, – напутствовала Ваньку мать, с беспокойством поглядывая на сыновье лицо, по которому блуждала романтическая улыбка.

– Не, мам, не бойся, – заверил ее алиментщик, – второй раз, как лебедь, на всю жизнь.

Подходящая лебедка нашлась через пару лет. Женщина была славная, из простой семьи, работящая и непритязательная. Про бюст пятого номера я уже даже не упоминаю… Была у нее, правда, одна закавыка в виде пятилетней дочки Леночки (имя, впрочем, опять никакого значения не имеет), зачатой в недрах общежития профтехучилища от кого-то из его обитателей. Опять же, дело молодое! И все как-то снова начало слаживаться.

Жить новой ячейке общества было негде. На учительскую зарплату квартиру снимать накладно. Об ипотеке и говорить не приходится. Поэтому молодые поселились в Петровской «двушке». Невестка старикам понравилась, и приняли они ее, как родную. Как оказалось, ненадолго. Но мы забегаем вперед.

Где-то в период полураспада второго Ваниного брака произошло знаменательное событие.

– Я того, я Ленку удочерю, – неосторожно пообещал Иван.

Как говорится, хозяин – барин, сказано – сделано и «тыды и тыпы». Опять же, благородный поступок и сплошное геройство.

– Нам от тебя ничего не нужно, – гордо заявила Ивану вторая бывшая супруга после развода и, скромно потупившись, добавила: – Кроме алиментов, конечно, и жилья.

На этот раз Ванин переезд с насиженных мест был, можно сказать, камерным. Он перетащил вещи в комнату родителей, куда и переселился сам. Квартира в одночасье превратилась в коммунальную. А жизнь в ней для семьи Петровых стала абсолютно невыносимой. Простота бывшей невестки, так радовавшая их когда-то, оказалась уж слишком откровенной.

– Когда ж вы помрете, старичье? – всякий раз приветствовала она бабку с дедкой, сталкиваясь с ними в коридоре. – Проходу от вас нет. Зажились.

В мойке на кухне прописалась немытая невесткина посуда. А в ванне, как селезень в пруду, постоянно плескался ее очередной ухажер.

– Проходной двор, а не квартира, – возмущалась бывшая лебедка, неодобрительно поглядывая на крадущегося в туалет Ваню, – хоть съезжай.

В результате съехать пришлось Петровым. А поскольку из богатств у них остались разве что их года, то одну комнату они сменили на другую. Опять же, с небольшой доплатой. Плюс три лишних квадратных метра площади, минус ненавистная невестка. Словом, жизнь опять стала приходить в норму. Как говорится, в тесноте, да не в обиде.

С третьим браком Ване повезло. На целых три года. Ну, может, чуть поменьше. В общем, как-то так. Но мы опять забегаем вперед. Вернемся лучше к тому вечеру, когда, сидя за колченогим столом, Иван впервые рассказал родителям о своих планах в очередной раз послушать свадебный марш.

– Она у меня как будто из девятнадцатого века! – восторженно расписывал он старикам достоинства новой избранницы. – Робкая, застенчивая и такая, знаете, домашняя!

При слове «домашняя» дед с бабкой испуганно вздрогнули. Но, решив, что их квартирно-коммунальная шагреневая кожа уже достигла минимально возможных размеров, как-то обмякли и успокоились. Время показало, что зря.

В общем, и в третий раз все поначалу как-то сладилось. Новая невестка действительно вела себя скромно, Петровых называла не иначе, как папой с мамой. Опять же, бюст заветного номера. А самое главное, на квадратные метры мужниной семьи она никак не претендовала, имея собственную квартиру. Через год третья по счету супруга родила Ивану сына. А спустя еще два она в точном соответствии с традициями девятнадцатого века сбежала от него с любовником на Кавказ. Ну, может, не на Кавказ, а в Тамбовскую область. Или Брянскую. А то и в Москву-матушку. Честно сказать, не помню. Все равно в нашей истории это ничего не меняет.

– Ты уж извини, зятек, – уже через два месяца после побега сообщил Ивану, все еще не пришедшему в себя от «счастья» одинокого отцовства, тесть, – но дочка звонила, просила квартиру сдать. Ее сожитель сидит без работы…

Так вот Иван и оказался с родителями да с малолетним сынишкой в комнате в коммуналке. В тесноте, но зато с богатым жизненным опытом. Он, кстати, по-прежнему заглядывается на прекрасный пол. Это стариков и тревожит. Еще один брак младшего сына – и Петровым придется спать стоя. Или по очереди.