Ничего святого
Три подружки сидели на кухне, пили кофе и болтали обо всем сразу и ни о чем конкретно. Речь как-то сама собой зашла о женщинах.
Прекрасный пол неизбывная тема для разговора, кто бы ни собрался за столом. Правда, аспекты для анализа слабой половины человечества представители разных полов выбирают разные. Мужчины чаще обсуждают женские достоинства. Сами женщины специализируются на недостатках товарок.
Вот и на этот раз разговор очень быстро скатился к утверждению того, что все бабы сволочи. А историй, подтверждающих эту «непреложную истину», собеседницы знали неисчислимое множество…
– Когда я прошлой осенью попала в больницу, – округлила глаза Танька, – со мной в палате лежала женщина. Незадолго до того у нее умер сын. Вернее, погиб. Подробностей не знаю. Да это, собственно, и неважно. Трагедия-то какая для матери! Так вот, первое, что сделала невестка Лена, когда муж погиб, – поменяла замки на входной двери. Чтобы, значит, свекровь в квартиру не попала. В сынову квартиру! Невестка ей день и час для визита назначила. К этому времени все мужнины вещи в два чемодана сложила и за дверь выставила. Да что там говорить: хоронить отказалась. Представляете? Всем занимались мать с отцом. А невестка копейки не дала. Хотя покойный хорошо зарабатывал. И на похороны вдовушка не пришла. В общем, страшная история. Мать, конечно, слегла после такого. Потерять сына и… Так вот люди и проверяются.
– Да, ничего святого не осталось, – вздохнула Ирка. – Вот растишь, растишь сына, чтобы потом отдать какой-нибудь стерве. У меня была соседка Наташа. Нагуляла ребенка в семнадцать лет. Да и всю жизнь была завей горе веревочкой. До самой смерти. В гараже они угорели с любовником. Мужик-то, говорят, прекрасный был. С машиной. Семейный. Наташка на него, как змея, повесилась. Захомутала. Увела от жены. Семья, я слышала, практически развалилась. В общем, всю жизнь разбила мужику. И самого его погубила. Наташку-то мне уж точно не жалко. Получила по заслугам…
– Не драматизируй: «увела», «сгубила», «получила»! – вступила в беседу Маринка. – Не надо все на твою Наташку валить. Я эту историю слышала. И любовника, с которым они задохнулись в гараже, знала немного. Мужик – как же его звали? – кобель был еще тот. Прости господи! Ни одной юбки не пропускал. Тебе его жалко? А жену его тебе не жалко? Она от него ревмя ревела. Он и бил ее, кстати, частенько. Ленка сирота, из детдома. Уйти ей было некуда. А тут еще и свекровь попалась – врагу не пожелаешь. Сыночек у нее всегда был прав. Уж они вдвоем девку мучили-мучили… Оно, конечно, нехорошо так говорить, но оно к лучшему, что помер. Женщина хоть вздохнула спокойно. Редкостный мерзавец был. Да как же его звали-то? Миша… Миша… А! Миша Николаев!
– Так… – подавилась чаем Танька, – так я же… о нем говорила. Его мать со мной в больнице лежала…
